Моей единственной большой любовью были и остаются женщины.
Вроде логично: когда переполняет личным так, что не помогут даже пол литра "Столичной",
И выход ищешь для слов не совсем приличных, негнущиеся пальцы роняют уже третью спичку -
Посещает мысль, водкой подогретая, пойти на крышу и, под завывания ветра,
Раскурившись сигаретой, обо всем об этом набросать пару претенциозных куплетов. Что нибудь про лето,
А лучше про любовь весеннюю, с надсадом Есенина, добавив про постель ее. Кого "ее"? Да кого вообще волнует?
Главное, что видно, что чувак до ужаса тоскует.
Страшно ревнует, например, или жестоко обижен. И этой бурей чувств в стакане бесконтрольно движем.
Можно добавить про гетто, про детство тяжелое, как школу жизни уличной с самого низу прошел,
Как выбивался в люди, об стены разбивая руки. Но права в том, что все это пишется просто от скуки.
И выход ищешь для слов не совсем приличных, негнущиеся пальцы роняют уже третью спичку -
Посещает мысль, водкой подогретая, пойти на крышу и, под завывания ветра,
Раскурившись сигаретой, обо всем об этом набросать пару претенциозных куплетов. Что нибудь про лето,
А лучше про любовь весеннюю, с надсадом Есенина, добавив про постель ее. Кого "ее"? Да кого вообще волнует?
Главное, что видно, что чувак до ужаса тоскует.
Страшно ревнует, например, или жестоко обижен. И этой бурей чувств в стакане бесконтрольно движем.
Можно добавить про гетто, про детство тяжелое, как школу жизни уличной с самого низу прошел,
Как выбивался в люди, об стены разбивая руки. Но права в том, что все это пишется просто от скуки.