Моей единственной большой любовью были и остаются женщины.
Вот и кончилось рыжее лето.
И войны, как будт, и нету.
И последними почестями стерта память, но как же так?
Листья сохли, и вольный ветер
Разыгрался: и листья эти
Покрывалом неровным покрыли рваный апельсиновый стяг.
И, гуляя по этому полю,
Я споткнулся о камешек что ли?
Пригляделся: увидел обломки мечей и обрывки карт.
И лохмотья от курток в заплатах,.
И кисет: по понюшке на брата.
Полусгнившее древко и померанцева цвета штандарт.
Я его поднял над головою,
И возникли солдаты гурьбою,
Что попрятались без командира и ждали условный знак.
Грязь и сажу с лица утирали.
Полководцем меня называли.
И развился, подхваченный ветром наш цвета цитруса флаг.
Вот и осень уже за плечами.
И закончилось время печали.
А пустынное поле опять тайну битвы суровой хранит.
Мы солдатами так себе были.
Вот и головы дружно сложили.
И теперь только старый историк вояк неумелых бранит.
И гулять кто-то там соберется.
И под ноги ему попадется
Артефакт, как историк сердитый на лекциях вам говорит-
И доспехов нагрудник пробитый.
И могильные стертые плиты.
И истлевшее знамя, что солнечным фруктом, как прежде, горит.
И войны, как будт, и нету.
И последними почестями стерта память, но как же так?
Листья сохли, и вольный ветер
Разыгрался: и листья эти
Покрывалом неровным покрыли рваный апельсиновый стяг.
И, гуляя по этому полю,
Я споткнулся о камешек что ли?
Пригляделся: увидел обломки мечей и обрывки карт.
И лохмотья от курток в заплатах,.
И кисет: по понюшке на брата.
Полусгнившее древко и померанцева цвета штандарт.
Я его поднял над головою,
И возникли солдаты гурьбою,
Что попрятались без командира и ждали условный знак.
Грязь и сажу с лица утирали.
Полководцем меня называли.
И развился, подхваченный ветром наш цвета цитруса флаг.
Вот и осень уже за плечами.
И закончилось время печали.
А пустынное поле опять тайну битвы суровой хранит.
Мы солдатами так себе были.
Вот и головы дружно сложили.
И теперь только старый историк вояк неумелых бранит.
И гулять кто-то там соберется.
И под ноги ему попадется
Артефакт, как историк сердитый на лекциях вам говорит-
И доспехов нагрудник пробитый.
И могильные стертые плиты.
И истлевшее знамя, что солнечным фруктом, как прежде, горит.